скажи, какого это взирать на мир с высоты твоего величия?
наверное, это возбуждает. наверное, это толкает на мысль, что ты бессмертный, неуязвимый, величественный — божественный. сие слова приходят на ум от одного твоего взгляда, коим ты окидываешь толпу своих фанатов.
раскинув руки в желание объять необъятную толпу, ты стоишь на пъедестале — собственного величия — концертного зала и, охваченный то ли адреналином, то ли блаженством, закрываешь глаза и тонешь в громыхающей волне множества голосов, произносящих твое имя, которое становится молитвой.
не сомневаюсь, что кто-то реально на тебя своеобразно молится: обклеивает твоими фотографиями стены и разговаривает с тобой, искренне веря, что ты их слышишь; создают алтари с твоим лицом, или всем телом, и преподносят дары, тем самым доказывая миру, как сильно они тебя любят; и, конечно, все они говорят о тебе, как о ком-то далеком, недостижимом, неприкасаемом — не от мира сего, — и мало, кто знает, что ты и правда пришел из "другого" мира.
ворота в мир магии открыты для тебя с малых лет, впрочем, как и многим, что не делает тебя уникальным. возможно, ты думал так о себе, когда был ребенком, потому что ты с детства мечтал достичь высот, но столкнулся с разочаровывающей реальностью. правда слегка сбила с тебя спесь, но не лишила ее полностью. еще в школьные годы ты начал предпринимать попытки взобраться на вершину.
путь через высокие оценки, звания старосты школы и прочие ученические награды для тебя оказался слишком тернистым. ты пытался играть в квиддич, что у тебя, конечно, получалось, но ты быстро понял, что дисциплина и игра в команде это не про тебя. из дуэльного клуба тебя выперли за излишнюю агрессию, ведь вся суть дуэли не "надрать задницу", а показать мастерство в искусстве владения магией, но надирать задницы тебе нравится больше.
добиться вершины в мире магии оказалось непросто, и почти всегда ты натыкался на своды правил и излишне завышенных требований (по крайней мере тебе так казалось), и все это тебя бесило. на школьной скамье ты уже понял, что ненавидишь правила, и что тебе чертовски нравится их нарушать, а еще величие не равно статусу "хорошего мальчика спортсмена отличника", и так начался твой нелегкий, но охрененный путь наверх.
в то же время, когда ты начал испытывать на прочность правила школы, поднялась волна популярности техномагии. она же нахлынула на хогвартс, вовлекая попляскаться в техномагических водах многих молодых волшебников, и тебя в том числе вместе с кассианом лестрейнджем. «тупое имечко», услышал кассиан от тебя вместо слов приветствия, но люциус не лучше. поэтому кассиан становится «касом», а люциус — «люком», и вместе вы становитесь своебразным дуэтом нарушителей школьного спокойствия. пыл обоих удается усмирить только кассандре эшдаун, чья рука тяжело прикладывается не только к вашим поздатыльникам, но и наставнически ложится на плечи.
школьные годы ты не провел в одиночестве. у тебя был лучший друг и наставница, и они оба служили для тебя примером. за касом ты стремился идти бок о бок в разработке техномагических гаджетов, и брал пример с кассандры, которая казалась тебе недостижимым идеалом. но так было тогда. сейчас же ты их обоих ненавидишь. кассандру за отсталый взгляд на мир, а каса за то, что он предпочел подпевать не тебе.
когда все пошло не так? почти сразу после выпуска из хогвартса, ведь до ты заявлял о себе в стенах школы, а теперь пришлось начинать все сначала и в масштабах побольше. в хогвартсе быть нарушителем местного спокойствия было легко и не так опасно, нежели в мире за стенами школы: тут за любой неудачный прикол и большой прокол сразу пристегнуть наручники; но не забывай, что ты ненавидил школьные правила, а после выпуска твой гнев нацелился на законы.
проверять на прочность устои целого магического мира для тебя стала истинной забавой, а после страстью, когда ты задался вопросом, насколько далеко тебе позволят пойти, если твое имя прогремит за пределами магической британии? а что гремит громче всего на свете? конечно музыка. спойлер: дальше западной европы приставленный к тебе министерский сотрудник, исполняющий роль менеджера, не позволил (не лично он, а дяди сверху). но это остановливало твое физическое тело, но не музыку, которую начали слушать везде, и примерно тогда ты впервые почувствовал себя бессмертным.

я тебя ненавижу. и мне даже говорить этого вслух не надо, чтобы ты мог ощутить, как эта ненависть выкручивает тебе кости, как наливает мышцы напряжением, а мысли - желанием ответить укусом на укус.
я тебя ненавижу. и это не глупое пастеризованное обществом слово, обозначающее ты мне не нравишься. это первобытное и искреннее желание уничтожить даже напоминание о твоем существовании. это стремление очистить мир не только от того, что ты в него выдыхаешь, но и от воспоминания о тебе.
я тебя ненавижу. и у этой опции нет кнопки отмена. здесь не будет примирения и мы не засосемся в десна, потому что закопаем топор войны ради берта, петуньи или ради общей цели. да и общей цели у нас нет и быть не может. у нас есть только общее желание вырвать друг другу глотки.
я тебя ненавижу. и за то, что ты делал и будешь делать, ненавидеть тебя я буду с каждым вдохом только больше.

а ты, конечно же, ненавидишь меня. потому что тебе я как рыбная кость в горле. потому что я мешаю тебе даже дышать, не то что херить чужие жизни даже без какой-либо идеи а на посмеяться для. потому что ты видишь, что меня они — она — ценят больше, а тебя списали как бракованный продукт.
хотя почему как?
ты  б р а к о в а н н ы й. как неисправный прибор, собранный маггловскими детьми в китайском подвале. и даже если вскрыть твою тупую черепушку, это ничего не исправит. потому что невозможно исправить то, что по твоим венам вместо крови бежит черная, отравляющее все безумие, которым ты, надеюсь, однажды захлебнешься. и я обязательно тебе в этом помогу.